Но на работе я не только с лисицами знакомлюсь. Благодаря ей позавчера побывала на форуме ЕдРа, а вчера — на КВНе, где приглашённым гостем была легендарная (как я узнала тоже вчера) сборная РУДН. На планёрке очень просила не отправлять меня на КВН, потому что вообще ни разу не поклонник, для меня хуже КВНа только стендап)
Но никто меня слушать не стал — зато поговорила с капитаном РУДН и час смотрела выступления наших команд.

Всё-таки работать по субботам — отвратительно. Сегодня весь день не делаю ничего, только читаю и сижу в Интернете.

Приезжала позавчера на репортаж в совет ветеранов. Ветераны — это одна из немногих категорий людей, кто читает нашу газету в печатной версии и даже подписывается на неё. Для меня это анахронизм — покупать печатные СМИ, когда у каждого есть интернет-версия, поэтому мне было особенно интересно, как они читают мою любимую газетищу, что им нравится, какие темы интересуют — ведь это весьма многочисленная часть наших читателей, и та часть, о предпочтениях которой не расскажет яндекс-метрика или встроенный счётчик на сайте.

И на вопрос «Что вам больше всего нравится в нашей газете?» четыре человека из четырёх ответили: «Конечно же, кроссворд! Мы первым делом открываем кроссворд и разгадываем!» Больше я никого не спрашивала, как-то стало мне грустно и обидно. Зато хорошая идея для стартапа — издавать большую газеты сканвордов в Че. Точно найдутся покупатели.
Насчёт кроссворда — это самый-самый простой и маленький сканворд-затыкашка на последней странице, я его разгадываю, когда дежурю по газете, поэтому знаю, что в этих кроссвордах постоянно повторяются слова, чтобы отгадать все, не нужно никакой особой эрудиции, он прост как пять копеек. И от этого ещё обиднее.

Ну что же, раз здеь есть интернет, можно немного рассказать о краснодарских буднях. И пожаловаться на жизнь, как я умею.

Кажется, накрылась моя шабашка — мне с ними категорически не везёт. Тот чел, с которым мы вчера несколько раз созвонились и в итоге назначили встречу на сегодня, пропал(
Это какая-то сюрная история. Шабашка за копейки, но деньги сейчас очень нужны. Мне предложили героя и сказали, что с ним обсудили возможность интервью. Герою я позвонила в тот же вечер, оказалось, что с ним никто ничего не обсуждал (вот мне интересно, кто его для текста должен фотографировать, например, потому что мы с заказчиком обсуждали только текст, а откуда должно взяться фото, если ни с одним фотографом меня не скоординировали и герой не знает, что вроде как дал согласие на интервью? у кого-то же заказчик должен купить фото. но совершенно точно, что не у меня, потому что у меня нет техники, чтобы снимать для глянцевой печати).
Ну вот. Потом я полторы недели пыталась этого человека поймать и поговорить с ним хотя бы полчаса! Вчера я ему звонила, писала, в итоге мы договорились, что сегодня в 12 утра окончательно созваниваемся и встречаемся сразу же. В 12 оказалось, что он пока занят, но в полтретьего он мне точно позвонит и куда-нибудь подъедет или меня на машине подхватит.
Сейчас половина четвёртого. Я уже сама звонить никому не хочу, фак, я занимаюсь этим полторы недели, полторы недели, да! Сегодня утром я проснулась в 11.30, хотя вчера работала 11 часов, и мне нужно хотя бы чуть-чуть просто полежать в постели. С двенадцати до двух я ещё раз перечитала все нужные тексты, ещё раз составила вопросы — это же тоже рабочее время! И сейчас я сижу одетая в уличную одежду, причёсанная и даже с подобием маникюра, потому что была готова сразу же, как только чел позвонит, выскочить на улицу и выгрызть из него текст на четыре тыщи знаков зубами.

А ведь, например, в это время я могла бы в вытянутых трениках, с сигаретой в зубах и с чашкой кофе слушать новый подкаст «Медузы» c Верзиловым — я очень хочу послушать, потому что сильно слежу за этими двумя темами — убийство журналистов в ЦАР и акции Pussy Riot. Я могла бы готовить говяжьи котлетки и попивать виски. Хотя нет, 50 грамм виски я уже хлопнула.

Ну а вчера вечером поняла, что, кажется, заработалась, когда мне нужно было в тексте несколько раз написать название общественной организации «Будущее есть», и я поняла, что почему-то от души его склоняю: «волонтёры "Будущего есть"», «выдали грант "Будущему есть"», и это невероятно смешно звучит. Смешно из-за того, что при склонении совпадают формы среднего и мужского рода — «будущее» и «будущий». И откуда-то появляется омонимичный некто, будущий есть (прямо сейчас и что-то вкусненькое).

Ещё лингвистическое. Эндрю читает сейчас какой-то очень интересный учебник по языкознанию, который я не помню из вузовской программы, а кажется, зря мы им не пользовались. Сама теперь хочу прочитать — и вам рекомендую.

Удалось как-то немного раскидать по этой неделе все неотложные дела, чтобы успеть сделать всё. И вроде бы всё-всё сегодня и смогу доделать, единственное, что не могу дозвониться до героя интервью (мы переносили встречу уже два раза, очень критично, чтобы мы встретились в любой день до понедельника, блин, готова даже приехать к нему домой).

Попала в смешную (теперь) ситуацию из-за своей нелюбви к наличным деньгам. Это случилось как раз на следующий день после того, как кондуктор автобуса рассказывал мне, что пьяный пассажир пытался расплатиться банковской картой — и мы с ним вместе посмеялись.
Вышла из детского центра около трех часов дня, вызываю такси — и ни в одном нет свободных машин. Я могу вызывать две службы — к одной привязана карта, второй таксопарк работает с нашей редакцией по безналу. Жду машину уже двадцать минут, два раза покурила, ну, думаю, чёрт с ним, поеду на трамвае.
Засовываю руку в карман сумки — а у меня там десять рублей и ни копейки больше.
Погуглила, где ближайший банкомат, — поняла, что с температурой через два квартала не пойду. Смешно даже, рядом гигантский торговый центр, в нем куча банкоматов, а моего банка нет.

И стою, бля, вот в такой безвыходной ситуации рядом с каким-то мелким магазином, а из него прямо на меня вываливается пьяный мужик и говорит: «Девушка, дайте мелочи». И я ему объясняю: были бы деньги, давно бы в трамвае ехала, а так стою такси жду. Мужик крепко задумался и отошёл к двум пенсионерам, которые на скамеечке морковный сок пили — они ему дали на бутылку.

Бесит то, что, когда болеешь, любое действие занимает раза в два больше времени, чем обычно. Часовую запись с диктофона снимаю четыре часа. Четыре, бля! А какие мне сны сюрные снятся — ммм, просто конфетка, я даже сюда их стремаюсь записывать.

О, ура, только что перезвонил мне чел, с которым мы должны сегодня встретиться. И я, возможно, уже завтра закрою все рабочие гештальты!

Не могу не поделиться sad story of my life — я как-то нереально простудилась вчера, и мне плохо. Да, прямо перед отпуском. Да, за день до того, как мне надо сходить на два интервью. Короче, я чуть ли не в слезах и готова попросить, чтобы оба интервью прошли по скайпу, вотсаппу, фейсбуку, лишь бы не думать, что я больная куда-то припёрлась и могу заразить людей.

Вчера было так прекрасно — плюс двадцать, солнце так и жарит, выходной — и я пошла гулять в одной футболке, хотя с собой был свитер. Я пила холодный лимонад, холодную воду, холодное пиво и б/а пиво, разумеется, тоже холодное. Я прошла почти 10 км пешком, я сидела вечером там, где заходит солнце, и солнце трогало мою спину. Мне было очень хорошо — дома я панировала мясо, резала салат и смотрела «Намедни» (некоторые выпуски «Намедни» я смотрела минимум четыре раза, и я всегда готова посмотреть их снова).

Ну а потом пришла ночь. Я проснулась в два часа из-за того, что першило в горле. Как вы думаете, что делает человек, который просыпается ночью не из-за того, что хочет в туалет, как это делают все нормальные люди, а из-за того, что в горле першит?
Не знаю, что вы думаете, но вы ошиблись. Я решила, что мне хочется пить, а в холодильнике есть клёвый крафтовый лимонад. Да, я достала его из холодильника, налила целый стакан. И немедленно выпила

А потом проснулась в шесть утра с ощущением, что щас сдохну. И в восемь утра с тем же чувством. Ну а в десять, когда проснулась окончательно, уже было понятно, что нужно ставить градусник и идти в аптеку.
Бля. Я чувствую себя, как мальчик, который кричал: «Волки, волки!» Потому что я достаточно часто чувствую себя херово. У меня бывает насморк, кашель, ещё я страдаю (ах-ах, как высокопарно звучит: «я страдаю») от низкого давления. А ещё по утрам кружится голова. И нет, даже не только в те дни, когда я накануне нормально затусила. Обычно я прихожу на работу, открываю дверь, включаю чайник и говорю коллегам: «Ну кароче мне сёдня пиздец».
И я думаю, все уже к этому привыкли. Ну пиздец пиздецом, но на следующий день всё равно Алёна придёт на работу и нальёт себе чашку кофе.

Но температуры не было никогда. Был кашель, насморк, низкое давление. Но сегодняшний день — это ад. Когда я ещё не знала, что температура поднялась, то решила убраться в квартире и вымыла пол в одной комнате и в коридоре. Когда два раза в процессе этого мне захотелось поблевать, решила всё-таки взять градусник.

Блин, мне даже стыдно за эту запись и за то, что я употребляю слово «поблевать» применительно к себе.

Сходила в аптеку. Ребята, болеть сейчас не просто неприятно, но ещё и невыгодно. У меня деньги рассчитаны ровно на одну неделю, остальное — запас, в который не хочется залезать. Но если ты хочешь купить лекарство, тебе придётся залезть в этот запас, и не один раз.
Поэтому я решила подстраховаться дедовским методом. Глинтвейн. 150 рублей стоит вино из Коктебеля. Красное и сухое. Ай лав Коктебель, именно с этим местом связано одно из самых романтических воспоминаний в жизни, именно сюда я хочу приезжать хотя бы раз в два года, именно здесь я ползаю по горам, как серна (ну ладно, как горная коза). И сорок рублей стоит пакет с корицей. А если налить вино в ковш, добавить туда корицы и чуть-чуть сахара, а потом поставить на плиту на две минуты, ты будешь жить наутро. И даже дышать сможешь.
Ну я надеюсь, что мне не придется покупать маску для того, чтобы прийти в редакцию.