Недавно болтала со знакомой, и она неожиданно спросила:
— Что у тебя с глазом?
Я подошла к зеркалу, но ничего не увидела.
А знакомая продолжила:
— Ой, это, наверное, тени. У тебя розовые тени? выглядит так, как будто глаза опухли. Нужно было бы присыпать пудрой, а лучше использовать другой оттенок. Нет, тебе так плохо.
Знакомых у меня не так много, и её я уже упоминала на страницах этого дневника. Но нет, это не та, про которую вы подумали, другая.
Удивительное чувство — фигню говорит кто-то другой, а стыдно мне. Но этот человек быстро понял, что сказал лишнее. Она извинилась, но добавила, что лучше мне использовать другие тени. И тут я не сдержалась и всё-таки ответила: «Я тоже тогда должна сказать честно: меня совершенно не волнует мнение других людей». Мне тоже было неловко — одно дело сказать так, как я, кому-то постороннему на улице, а другое — человеку, с которым хорошо общаешься. Наоборот, я дорожу мнением людей, которых люблю.
Но не в желании насильно причинять добро.
И я подумала, как же хорошо, что этот элемент культуры — говорить, что кому-то что-то не идёт, уже в прошлом. Я с этим сталкиваюсь крайне редко. Задело меня вовсе не то, классно мне с розовыми тенями или отстойно, а то, что вообще такие замечания делать неуместно без запроса.
Недавно была в компании, где одна чувиха пыталась доказать другу, что ему классно с бородой и ни в коем случае не нужно бороду сбривать. Чел покраснел, он, видимо, желал, чтобы все отстали от его бороды, но женщина непременно хотела его убедить и стала пытать меня — мы с ней в компании были единственными женщинами: лучше ему с бородой или нет. Я изо всех сил старалась доказать, что Л. хорош и так, и так (читай: мне до фонаря на его растительность на лице).
Наверное, поэтому и пишу этот пост. За последний месяц два раза столкнулась с чьей-то критикой чужой внешности. И радуюсь, что таких случаев всё меньше. Ещё лет десять назад было нормой говорить что-то подобное про одежду, стрижку, макияж друзьям и подругам. Я и сама, увы, так делала. Помню, как подруга, с которой мы прогуляли весь день, попили чаю в кафе, а потом прощались на остановке, попросила меня больше никогда не надевать чёрную юбку, в которой я была в тот день, — юбка, говорила она, уже совсем плоха, в ней только дома ходить, а не с друзьями тусить. Уже сто лет как нет той юбки, с подругой мы почти перестали общаться (не из-за юбки, а просто интересов общих стало меньше, живём в разных городах, видимся раз в полтора года), а я всё ещё помню про эту юбку несчастную.
Ещё с одной подругой мы чуть не поссорились из-за моего розового платья, за которое я отдала немаленькие деньги. Подруга убеждала меня, что это какая-то тряпка бесформенная, а не одежда, и даже говорила: «Отдай его мне, я разрежу платье на части и тебя избавлю от этого мешка» (она занималась лоскутным шитьём, месседж был такой — дрянное платье хотя бы в полезное дело пойдёт). В конце концов я платье прямо при ней сняла и бросила ей — забирай, только перестань. Подруга была одной из самых лучших, мне не хотелось её обижать (!). Сейчас мы, кстати, и с этой подругой общаемся раз в год, хотя и живём в одном городе. И мне грустно из-за того, что, думая о ней, я вспоминаю не только то, как мы вечерами пили красное вино у неё на кухне и болтали обо всём подряд, не как устраивали весёлые вечеринки с играми в «крокодил», не про пикники на пляже, а прежде всего это дурацкое платье.