четырежды насрать - это надо уметь. и я не только задолбалась убирать за кошкой, но ещё и совершила практически непоправимую ошибку, решив пойти на кухню курить, не включив там свет. нет, кошка спелл - зверь воспитанный. гадит она только в лоток. а кухонным полом всего лишь подтирает пушистую задницу. а я вступила в этот комсомол с размаху и вместо того, чтобы приятно провести пять минут на перекуре, стирала носки.

я надеюсь, что вас не вгоняют в краску такие описания. да это к тому же и интереснее, чем повестовавть, как сегодня в очередной раз прокачивала скилл интервью по телефону.

какую-то хрень я всё время несу в дневнике. но раз вы дочитали до этого места, расскажу воспоминание о прибалтах. эти прибалты приснились мне сегодня днём, когда я отдыхала, переслушивая "день серебра". лирическое отступление: под "день серебра" я всю осень и зиму десятого класса ездила в школу. альбом длится 45 минут - ровно как дорога до школы. поэтому переслушивать его занятно, когда на каждом треке подскакиваешь - "остановка ленинградская", "дкм", "суворова", пора выходить.

ну вот. и приснились мне прибалты. я их увидела, когда меня два года назад в газете заслали в театр. я же никому не рассказывала, что в последний раз в театре была ещё в школе - вот меня и отправляли писать о спектаклях.

а это были граждане одной бывшей союзной республики, приехавшие выступить у нас. город, из которого они прибыли, ещё в конце 19 века был вполне себе русским, а после революции всё вот как завертелось, что сейчас люди там на нашем великом и могучем говорят с премилым акцентом. трое прибалтов не прессухе произвели на меня настолько сильное впечатление, что, вернувшись в редакцию, я немедленно нашла их вк и показывала фотки всем коллегам - и желающим, и - особенно - нежелающим. а больше всего среди компании произносящих вместо мягких согласных твёрдые запал мне в душу режиссёр, который, по моему мнению, был просто нечеловечески, невероятно красив. я пялилась на него всю прессуху и строила бы глазки, если б умела. он очень похож на бывшего редактора "мира" кузнецова, ну, того, который на "лентапарке" говорит: "эээ, почему вы так херово работаете?" только постарше раза в два, конечно.

у прибалта, разумеется, со всей его красотой были жена и то ли двое, то ли трое детей, но ведь рассматривать фотки можно и для получения чисто эстетического удовольствия, которое почему-то со мной никто в редакции не разделил. я выслушала только - в очередной, но не в последний раз - что-то типа: "лиса, где ты таких жутких ваще находишь?"

ну да и ладно. как всегда, меня никто не поддерживает. и я выключила компьютер и пошла на их спектакль, будучи уверенной, что щас эти красивые заставят меня пожалеть о том, что я как-то десяток лет жила без театральных уик-эндов. и это стало самым большим разочарованием осени, потому что актёры забывали слова, а когда волновались (а волновались они часто), ещё и начинали их коверкать так, что сложно было вообще въехать, о чём речь.

ну, волнуются люди, с кем не бывает. так я думала. но ведь они няшки. няшкам можно. надо сказать, что в ту пору, два года назад, у меня бытовали несколько идеалистичные представления о человечестве. я искренне считала, что красивые люди, особенно связанные с высоким искусством, в жизни должны быть возвышенно-печальны, такой блоковский ореол. это вот такие как я - матерятся, курят (я очень долго считала, что курить - плохо) и пьют по пятницам пиво, рискуя получить ожирение. а приличные люди - нет.

на следующий день я пошла в другой театр, у меня тогда была ваще театральная осень, а вот в тот, где накануне играли няшки, собрались мои девчонки.

- лиса! лиса! знаешь? - рассказывали они мне на следующий день. - знаешь, лиса, кого мы видели? представь, прямо за нами сидели какие-то чуваки, которые себя во время спектакля вели как гопники. ржали, хрустели не то семечками, не то ещё какой едой, разговаривали. а когда спектакль закончился и включили свет, мы обернулись, чтобы увидеть, что там сидят за пэтэушники.

- и что? - спросила я. мне было не по себе, потому что я догадалась, но не хотела верить.

- там сидели твои прибалты. и они были даже не совсем трезвые. пьяные они были.

вот так я узнала, что даже если ты актёр, то можешь позволять себе вести себя в театре, как гопник, и даже если ты красивый прибалт, то можешь поставить дрянной спектакль и выпить лишку, знакомясь с прекрасным городом че.

это было одно из первых потрясений на пути к пониманию, что все люди не идеальны и такими быть просто не могут. и ничего плохого в этом нет. и если ты держищь высоко планку для себя, то для других её порой нужно опускать. они не дурные и не беспомощные. просто другие, с иными представлениями о жизни.

хотела ещё раз найти вк фотки красивого прибалта, но обнаружила, что совсем не помню, как его зовут. мне интересно, изменились ли за два года мои представления о внешней привлекательности.

да, я сегодня девочка-она-сделала-шаг. я же обещала, что попробую.

пятнадцать минут потом валялась на кровати в слезах от боли.

а потом второй - слёз было уже меньше.

вот так когда-нибудь я и пойду. и буду чувствовать себя русалочкой.

бляха, почему нельзя перематывать время, как аудиокассету? скипнуть бы на месяц вперёд. я бы даже пережила в таком случае отсутствие дня рождения. и чтобы я слезла с кровати сразу на обе ноги.

/а между тем я прочитала только что - возможно, что после перелома лодыжек со смещением больной начнёт ходить только через два-три месяца. массаж и лечебную физкультуру нужно делать, проконсультировавшись с врачом. а мне что врач сказал? да ни хрена мне ни один врач не сказал, ни про физкультуру, ни про массаж/

просто чтобы я могла идти, куда хочу. чтобы могла сходить в магазин, приехать в редакцию, сказать "привет" марине и илье. чтобы пойти пешком домой, в лес, да куда угодно.

мечтать, как в чёрном пальто и в чёрной шляпе поздно-поздно вечером залезу, дрожа от холода, в тёплый 193. как сниму пальто и полезу на верхнюю полку, тихо-тихо, чтобы не разбудить соседа снизу, который будет храпеть виртуозно и со свистом. как утром выйду на вокзале и сяду в метро. как приеду на чкаловскую, о да, я знаю, где там ёбнуть кофейку. как пойду просто без цели между домов, говоря каждому зданию: "здравствуй, здравствуй!" как морозный влажный воздух будет щекотать нос и ресницы. как не будет ни одной мысли в моей голове, не будет ни одного воспоминания, кроме того, как мы ходили пить кофе с мариной утром 17 мая, а перед тем накануне раздавили полторы бутылки красного на берегу невы.

- вот, скажем, когда нам было по семнадцать, - говорит марина, - всё было проще. была у человека одна любимая группа, например, "сплин", ну хорошо, значит, была и не такая любимая, но всё-таки любимая вторая группа... мммм, скажем, "наутилус помпилиус". и любимый писатель был один, ну, например, толкин, и второй... кто?

- давай льюис.

- ну давай льюис. а сейчас? ну разве я могу сказать, какая моя любимая группа. я много музыки слушаю, разной.

две таблетки цитрамона с вечера и пять чашек кофе с утра снимают похмелье на раз. я смотрю вниз и вижу наши ноги, которые идут быстро-быстро по улице, с одного перекрёстка на другой. одна я бы точно здесь заблудилась. юбку тревожит ветер, тапки скорые-скорые. это всё кофе. но и я уже опаздываю, потому что хочу ещё зайти в тот здоровенный торговый центр на коменде, чтобы найти себе яркое и красное платье. не найду, конечно же.

даже мечтать получается плохо.

оооох.

половину этого дня я провела, рыдая над своей горькой судьбиной и слушая "гражданку". не поверите, под "гражданку" чудесно крутить бутылку и пытаться устоять, держась за косяк. ах ах, могла бы я подумать, что слово "косяк" буду упоминать именно в таком контексте.

жалуюсь ежу на то, что от слёз нехило опух мордец, и тут же говорю: да не, ничо, света, на третьем альбоме летова непременно наступит приход, мне ли не знать. придумываю великолепное предложение - "спиздили друг у друга аксессуары".

приход приходит, ясное дело. а мне нужно ложиться спать. когда я переслушала ещё и "калинов мост", и арефьеву. мне даже страшно, кого я ещё вспомню в ночи. потому лучше даже не пытаться ещё сидеть.

а во сне мечтать получается лучше. только мечты у меня настолько ржачные, что я их даже озвучивать не буду. я тут недавно стаске, тэльке и моченкову рассказывала свой самый романтичный сон - о том, как в розовом платье отправилась в очередную инкарнацию инферны на концерт, и один из красивых бухущих в усмертюгу нефоров подошёл здороваться и наблевал на моё милое платьице. все смеялись, это уже не во сне, а у меня в комнате, когда пили пиво. а это реально самый прекрасный сон в моей жизни, который я полтора года бля помню.

да, и в моих фантазиях и мечтаниях, отмеченных особой теплотой и нежностью, все блюют, рыгают, пьяные валятся на пол и засыпают тут же.

с неделю назад я разговаривала с подругой о прекращении страдания. и вовсе не о возможности обрести нирвану, как вы могли бы подумать. а о том, что делать, когда херовато. и я тогда сказала, что нужно запретить вообще произносить даже про себя это слово - "херовато", а если мысли об отсутствии мотивации жить появляются - штрафовать себя, к примеру, пятьюдесятью упражнениями на пресс. или отказом от курения на полдня.

/бесит меня эта синтаксическая конструкция, но никак не могу от неё избавиться/

но первое дело - это разрешить себе страдать. на один вечер. и в своём страдании достигнуть дна. чтобы конкретно припекло. а на следующее утро - пятьдесят пресса и сигареты убрать из сумки.

сегодня именно такой вечер. 10 октября, темно хоть в глаз коли, дождь даже не идёт, а ебашит сплошной стеной. и мне можно поплакать.

из-за всего.

потому что хренова правая нога отказывается идти. а когда я пробую на неё наступить, подворачивается к хренам, хотя я четыре дня только и делаю, что эти жутко больные упражнения, от которых реву и потею, словно тяжёлый рюкзак пру. напрягаю эту поганую мышцу, а в ноге только что-то хрустит - а ходить никак не получается.

потому что я устала слушать это "сама виновата" - была, дескать, алёна, у тебя и семья и хатуля, а ты всё бросила и как-то резко начала. а теперь сидишь тут, без мужика и без бабла.

потому что да, я действительно не в порядке потому, что одна. хрен с баблом, хотя и его бы нужно, но жить ваще одной, не нужной никакому херу с горы, напрягает. и порой одолевают мысли, что так мне дальше и существовать до скончания века, при всём моём юном очаровании и ай-кью в 120.

потому что я задолбалась каждый раз после похода в поликлинику (а это поход, да, туда нужно собираться тщательно) ползти на свой пятый этаж на одной ноге и двух костылях. да, я научилась делать это быстро и ни разу не отдыхая на лестничных пролётах, что и двуногому человеку-то даётся с трудом. но блин - выбора-то у меня не было.

потому что не знаю, как проведу свою днюху. осталось меньше месяца, а мне так хотелось сесть в поезд ещё в четверг вечером, чтобы ночь рождения встретить на верхней полке. но кажется, что ни хрена. а я никак не хочу в день рождения быть в че.

и ещё потому бля, что когда я в кои-то веки, а именно сейчас, решила погадать на рандоме плейлиста, мне выпала песня с красноречивым названием the nothing song. убейся, крошка, головой об стену.

сначала скажу, что в ближайшее время тут не будет джойных постов. и вообще никаких не будет, так как завтра утром я уезжаю в больницу на операцию. вот завтра и станет понятно, засунут ли в лисицу, да "поглубже" (меня просто дрожь берёт от этого слова), ещё одну железную палку или отпустят с миром.

сегодня я собрала сумку в больницу, договорилась с квартирной хозяйкой о том, как передам деньги, вымыла волосы и то, что виднеется из-под гипса на правой ноге. выпила кофе с мороженым со светой ежом. прочитала главы из книги о "ленте". и это всё было хорошо.

хорошо - потому что я еду в больницу в красной клетчатой юбке и чёрной хипстерской футболке. и беру с собой ту самую разноцветную почти-голубую юбку, что видела пыль других городов летом и подметала череповецкую землю, когда я сажала цветы.

хорошо - потому что я никак не хотела бы оказаться на операционном столе, не увидев перед этим доброго ежа-мизантропа.

хорошо - потому что, когда я читаю историю "ленты.ру", мне хочется работать. искать новости, разговаривать с людьми, снимать с диктофона, писать, постить в интернете. как сказал макар нагульнов в "поднятой целине", "у меня от газетов всё в нутре переворачивается". у меня тоже.

когда я приехала домой из больницы, 22 августа, я написала, что за оставшееся до октября время научусь чему угодно - и накачаю пресс кубиками, и выучу два иностранных, и прочитаю тыщу статей в википедии. но не научусь одному - понимать себя.

странно, что всё получилось с точностью до наоборот. нет, я читала на двух языках, качала пресс, писала статьи в свою "речь". но всего этого могло быть и больше.

зато я научилась, наверное, главному. поняла, что я хочу. и поверила, что всё будет хорошо.

вечерами, когда было страшно, одиноко, грустно - да чего там эвфемизировать, просто хуёво, я спрашивала себя: алён, а как выглядит это "хорошо"? что это? почему всё будет именно так?

да нипочему. просто потому, что я так хочу.

я расскажу вам ещё одну историю. когда мне было 15 лет, я традиционно поехала в летний лагерь. и ещё на пристани мне понравился чувак из отряда. да, тот самый, который играл на гитаре песню своего сочинения "сука - блядь" и основал панк-группу с названием "чёрная плесень". но гитару он достал уже в корпусе, а понравился ещё на причале. не знаю, с какого фига. чувак был страшный как моя жизнь, в идиотских зелёных шортах, с младой чёрной порослью на щеках. и имя у него было совершенно дебильное, яша. но это было моментально, как финский нож. сами понимаете.

да. так вот, оказалось, что я ему тоже понравилась. возможно, из-за того, что поцеловала его в губы по-французски, на спор, когда проиграла в карты. а может, и по той причине, что мы с ним долго беседовали о рок- и панк-культуре. или потому, что именно я придумала ему кликуху "лифчик" - так чувака и стали называть все в отряде.

в любом случае, это был первый раз, когда я понравилась человеку противоположного пола, да ещё и тому, на которого запала сама. вот тогда я и поняла, что чудеса случаются, а если чего-то очень хочешь, почему бы и нет. и всё обязательно будет именно так, как ты придумала.

эта история с небритым гитаристом яшей закончилась не самым лучшим образом. и я не хотела бы писать слово "закономерно", хотя, скорее всего, это было именно так. в последний лагерный день чувак написал мне на фотографии: "незобывай меня любилая алёнка" (он был потрясающе неграмотен), после возвращения в город мы виделись ещё пару раз, а затем я узнала, что он слушает группу "пропаганда" и даже подобрал на гитаре их самый главный хит, "мелом".

но это же хорошая история, с панковским колоритом. потому финальный аккорд будет иным, без эпилога. за день до возвращения в город и до "незобывай меня" мы сыграли с яшей лагерную свадьбу. там было всё - и печенюшки из столовой в качестве угощения, и купленная свидетелем пашей рваным в соседней деревне водка, и в уматину пьяный жених, и в драбадан бухой свидетель паша рваный, который щипал невесту, то есть меня, за задницу и говорил: "а чо бля? яша мой друг бля, а ты жена моего друга". а первой брачной ночи не было, потому что жених и невеста - несовершеннолетние.

могла ли я себе представить, что так фартово проведу последний день в лагере?

как всегда, не получилось быть краткой. потому скажу ещё немного. уже о дне сегодняшнем.

сейчас я выключу ноут и лягу спать. и затем выйду в сеть уже после операции. сперва я хотела завтра утром написать в небезызвестной социальной сети: "у меня всё будет хорошо. а вы можете писать мне смски".

а после решила, что это слишком ванильно и сопливо. а я и так - "на вид не очень и на вкус как сопли".

но я знаю, что по какой-то причине этот дневник читают и даже находят интересным многие из моих друзей. так что, если вы дошли до этого места, то знаете, что делать.

а ещё скажу, что если бы не вы, друзья, я бы нипочём не выдержала эти два месяца. вы звонили, писали, приходили в гости.

разве у меня не может быть всё хорошо, с таким раскладом?

ну. йен кёртис тоже слегка поднаебал народ, назвав группу joy division. зато благодаря ему я знаю, что такое было joy division в концлагерях второй мировой.

ночью я плакала. часа два провела, размазывая сопли по подушке и одеялу. и всё от страха, что мне, как сказал тот медик, "достанут из ноги прежний винт и засунут новый, поглубже". мне настолько не по кайфу, что из меня что-то достанут только для того, чтобы ещё что-то вставить, да ещё и поглубже, что я не могу спокойно спать.

хотя нет, потом всё же получилось заснуть, и мой мозг, желая, видимо, меня утешить, придумал сон о том, что было бы, если б я не попала в гипс на два месяца.

а сейчас отступление. когда я стану седой бабушкой и внуки будут просить меня прошамкать им сказочку на ночь, моя история никогда не начнётся со слов: "в некотором царстве, в некотором государстве". внутренний навигатор, благодаря котрому я не могу заблудиться нигде, показывает координаты даже во сне. поэтому я всегда точно знаю, откуда вышла история.

и в этот раз мне приснился последний дом по проспекту строителей, между двумя ментовками, номер тридцать восемь. кто-нибудь ещё вспомнит, что одно время на первом этаже дома (вход от библиотеки) был книжный магазин, потом там заседали коммунисты. а теперь не знаю, что там. но в моём сне помещение бывшего книжного отремонтировали и сделади там зальчик навроде актового в клубе ветеранов.

и вот во сне, в котором перелом лодыжек был нестрашный и сам собой вылечился через неделю, меня заслали на репортаж в зальчик дома между двумя ментовками. репортаж про досрочно освобождённых по условке. их прямо там поздравляли "первые лица города", а потом для них выступали "творческие коллективы".

а если бы ты, алёна, на больничном не смотрела новости, то не снилась бы тебе такая поеботина.

отвратительный сон. ненавижу писать про полицию, про тюрягу, а больше всего - про то, как человек встал на путь исправления. их там было с десяток, вставших, но стоявших ещё не твёрдо, так как к каждому был прикреплён куратор - тётьки в очках и с химзавивкой, и с лицами такими, что на месте бывших уголовников я бы не решилась с пути свернуть.

и как это часто бывает, нагнали журналистов чуть ли не с самой вологды, народищу дофига, и я не очень хорошо понимаю, что мне делать. логика подсказывает, что надо бы кого-нибудь "записать", но непонятно, кого? дядек в пиджаках, ободряющих со сцены то ли покаявшихся рецидивистов, то ли самих себя, волнующихся за оперативную обстановку в городе после выхода из зоны десятка уголовников? самих уголовников? и как обойти тёток-кураторов?

опыт говорит, что у них должна быть самая главная тётка, пчела-матка, к ней и нужно подходить за согласием на интервью. но я не хочу писать того человека, на которого укажет перстом социально безопасная пчела-матка. мне нужно найти такого, в глазах у которого я увижу желание со мной говорить.

если я когда-нибудь снова буду вести мастер-классы по журналистике, один из них назову: "как написать плохой репортаж". и самым главным советом станет: подойдите к первому попавшемуся человеку и спросите его, как вам тут.

я знаю, о чём говорю. плохих репортажей написала десятки.

как всегда бывает, когда я не соображаю, что делать, во сне принимаю решение не делать ничего. условные уголовники сидят перед сценой, защищённые спинами тётек, общаться с журналистами они выходят только в их сопровождении, я вижу лишь их спины, а не опущенные вниз глаза, на сцене пляшут нимфы в коротких юбках.

и когда я уже надеюсь, что всё, они закончили туалетный ритуал, один из собравшихся спрашивает меня:

- а ты что, алёна, не идёшь в зал? хочешь попудрить нос?

ил ещё какую-то херню в том же духе. надо сказать, что во снах я ещё более застенчива, чем в реале, хотя это и сложно представить. а все стеснительные люди грубы. потому отвечаю басом:

- поссать я хочу. вали нахер.

оставшийся народ тут же сбегает. а мне становится стыдно. стыдно за то, что не смогла сделать хороший репортаж, что зачем-то нагрубила, что никак не могу научиться разговаривать с людьми. за всё стыдно, и хочется зареветь.

вот такой сон. но он на самом деле вовсе не столь печальный, как могло бы показаться на первый взгляд. потому что так больше не будет, а было бы, если б я не сломала ногу, не провела долгие часы в мучительных размышлениях о своём месте в этом мире и прочей фигне. потому что, лёжа на кровати животом вниз, я въехала в тему: не хрен рефлексировать, когда нужно действовать.

поэтому этот пост тоже под заголовком про радость.

почти весь день спала. чем ближе понедельник, когда мне ехать в больницу, тем больше я сплю. ведь во сне нет неизвестности. а здесь я не знаю, как пройдёт операция, будут ли делать местный наркоз или общий, а может, и никакого вовсе. как я поеду домой обратно: пойду ли уже на своих двоих, хоть и спотыкаясь и запинаясь, или мне снова нужно будет просить у кого-нибудь помощи?

и что будет дальше?

а дальше, дальше... я ведь уже проебала конец лета и начало осени. наверное, за эти два месяца всё же научилась лучше понимать себя, хотя бы потому что на протяжении многих часов была своим единственным собеседником. я не могла заснуть ночью и говорила сама себе.

а теперь, когда держаться осталось совсем недолго, чувствую: не могу. страшная апатия. ничего не хочется. неохота есть, пить чай, курить неохота. и ухо это ещё почти всё время болит.

мне стыдно писать такие вещи. но ещё одна важная штука: не нужно говорить, что тебе хорошо, когда не так. и если херово, не стоит делать хорошую мину.

и всегда, когда полный край, я слушаю олю маркес. да, даже не сопливого тома йорка. не блонди, не фивер рэй, и ни разу не летова с янкой. ни хера. самая тоска, знайте, если вконтакте у меня вместо статуса песни alai oli.

да, я не люблю alai oli. ваще не люблю.

это как дурацкий молочный шоколад. если очень плохо, болит голова, падает давление, покупаешь плитку молочного и съедаешь. и давишься. и думаешь: "ну и гавнище. ещё кусочек".

только оля маркес не гавнище, конечно же.

она поёт: "и это слишком большая передряга для маленького зверька". слишком.

и я говорю тебе не спи, не спи проснись этой ночью когда ветер так страшно шумит над деревьями и метёт пыль и листья во дворы.

я говорю это всё время. песня называется "парламент птиц", и я слушаю её ночью, трясясь на верхней боковой. а я хочу заснуть и стать небольшой деталью вагона поезда. раствориться. иду по вагону, расталкивая спящих, запинаясь о чужие ноги: "простите, извините, простите, извините". мне кажется, что я иду много-много часов подряд - туда, где проводник щурится и заваривает свой некрепкий чай на железнодорожной воде.

193 уже много лет носит другой номер. и однажды я расскажу, за что так люблю поезда. но не сейчас.

ты знаешь, что такое "парламент птиц"? я тоже читала только пелевина, а не борхеса и не алишера навои. как мало я знаю.

поезд тормозит в холодном бабаеве, где я выхожу курить на станцию. где холодно и страшно, что он возьмёт и внезапно уедет без меня. дрожат руки и ноги. через два дня выпадет снег.

нас трое на ступеньках поезда.

"а ещё мы раз поехали в москву на квн", - сообщает мне чувак, зажигая сигарету.

а может, что и не в москву. а может, что и не на квн. я плохо его слышу. я даже не знаю, хочу ли обратно в вагон на верхнюю боковую, слушать олю маркес, а не этого чувака, с которым мы познакомились два с половиной часа назад. и пили эти два с половиной часа что-то очень крепкое.

утром у меня будет очень сильно болеть голова. и я в первый раз поеду в дом на улице с коктебельским названием.

как это было давно. это тоже радостное, ведь что бы ни происходило со мной, остаются воспоминания. когда-нибудь я буду со смехом вспоминать, как прожила эти два месяца.

как утром 10 августа собиралась заехать в ромкину квартиру погулять с собакой, а потом кинуть вещи в рюкзак, сходить к ОБ, а потом сесть на автобус до вологды. было воскресенье, утро, шесть часов. и как я пизданулась нахер на асфальт, как хрустнули кости в ноге. и как я поползла на обочину, таща за собой велик.

как я плакала, сидя на асфальте. о вологде, куда так и не доехала. о французском, куда не попала. о том, что не выполнила обещание и не погуляла с собакой.

два месяца. бля, люди, два месяца. столько не живут.

за эти четыре недели я несколько раз была на краю. мне хотелось собрать вещи и уехать - к маме или на городецкую, куда угодно, лишь бы не оставаться здесь, с необходимостью подбирать кошкино дерьмо на четвереньках и подмываться, стоя на одной ноге. но я не уехала. однажды, когда я пошла скидывать с балкона ключ роме и аве, не удержалась и упала на больную ногу - всем весом. после этого было страшно вообще вставать с кровати и идти чистить зубы утром, а ночью брать костыли и пилить в сортир.

оля маркес поёт: "как плохо, что твоя винтовая башка всегда в другой плоскости". словно всегда так было, со всеми, с кем я говорю - их башка повёрнута в другую сторону. и даже не в противоположную, а действительно, в другой плоскости. что тут скажешь?

последний раз я слушала "парламент птиц" этой весной. перед этим мы шли с бжж тёмными дворами, болела голова и хотелось рассказать всё это, как бывает, когда перестаёшь слышать людей, когда видишь пустоту в самом людном зале.

я не знаю, в курсе ли ты, о чём я. я даже не знаю, кому это говорю. ведь голоса в голове не могут быть материальны.

и как на следующий день я написала статью без единого куска прямой речи. да, я села утром и сказала себе: на хую вертела я эти ваши синхроны, мой текст будет хорош и без них. и это был заебатый текст, о да, спасибо той пластинке, "дурге".

и отвратительным голосам в голове.

оля маркес поёт о том, что "не страшно". я очень хочу научиться жить так, чтобы не бояться. одиночества, неизвестности, делать шаг вперёд. говорить.

и тут буду краткой.

1. поработала. внезапно получилось не гавно.

2. сходила в поликлинику на экг. одной хернёй в жизни меньше.

3. много спала.

и это всё на сегодня.

но начну с не очень. с самого утра у меня заболело всё. ладно, душа, она-то страдает всё время. окей, и к боли в ноге я привыкла. но снова вернулась боль в ухе. а потом заболел живот.

и было так херово, что я не могла работать. и вообще ничего не могла. даже есть.

а теперь о приятном. оно тоже было, хоть и слегка. а может, и не слегка. если вспоминать, то достаточно наберётся.

во-первых, заходил в гости мой брат вовка. это замечательно, потому что мы живём в разных городах и редко видимся.

во-вторых, я всё-таки могла делать две вещи: читать и слушать музыку. поэтому я закончила "братьев львиное сердце" и начала "эмиля из леннеберги". и слушала pj harvey, wild beasts, band of horses, hanne hukkelberg, esben and the witch, тома йорка и бьорк. так, с хорошей музыкой, я и добралась до вечера.

от боли везде я перестала соображать, но мне хотелось поговорить с кем угодно. потому я зарегистрировалась на аск.фм и предложила вк задавать мне вопросы. вопросы меня удивили - народ интересовался темами поцелуев и секса. с другой стороны, это не может отчасти не порадовать: видать, алёна не так страшна, как она сама считает, раз её о таких вещах спрашивают.

ближе к ночи стало так нехорошо, что я загуглила песню янки дягилевой "печаль моя светла" - ну, ту, где "никто не знает, как же мне хуёво", - чтобы подпеть. и тут меня тоже ждал приятный сюрприх - первым видео вышло исполнение этой песни от элизабеи фрейзер и massive attack. да, ma год назад спели янку и "всё идёт по плану". охренеть.

ещё я пересматривала "колыбельные мира". и в аргентинской колыбельной елизавета скворцова нарисовала, как две огромные лисы и одна маленькая зажигают. не в смысле - реально колбасятся, а в самом прямом значении этого слова - выдувают из дудок маленькие искорки на траву и деревья. но искорки не опасные, не горят, а светят.

это так красиво.

но беспокоит всё же то, что я так и не поработала. а должна была.

вся ночь впереди.

к лору нельзя достать талон. к нему можно попасть только через терапевта. а со сломанной ногой пытаться пробиться к терапевту очень сложно. я не сдюжу.

мне и так время от времени приходится выбираться в эту адскую поликлинику. каждый раз это квест на грани невозможного. прежде всего, как вы знаете, я живу на пятом этаже. и лифта в моём доме нет.

в поликлинике сейчас ремонт. и главный вход не работает. заходить нужно с торца, а там огромные ступеньки. с них-то я в первый свой приход и наебнулась.

а кабинет хирурга на втором этаже.

а после хирурга нужно ещё сидеть очередь на продление больничного. нет, это почему-то не может сделать один врач.

а поликлиника наша, номер семь, ещё и одна на весь район. и для взрослых, и для детей. представляете, сколько там народа каждый день? дофига! и весь этот народ ходит и ходит, снуёт и снуёт. а архитектору, спроектировавшему настолько узкие коридоры, я бы оторвала руки. кабинеты и некоторых детских врачей находятся на втором этаже. я не раз видела, как женщины с грудными детьми на руках по этой крутой лестнице чешут наверх и вниз. каждый раз мне страшно за мам и детей. одно дело, навернусь я, большая уже девка, а другое дело - упадёт маленький ребёнок.

да. я так эмоционально об этом говорю, потому что мне через пять часов туда идти в очередной раз - сдавать кровищу. а потом ехать в другую поликлинику - на экг.

брр.

такой не совсем радостный пост вышел. извините.

но всё-таки он, этот день, неплохой)

1. я съездила в поликлинику утром. на улице так хорошо, это сладкое индейское лето. и вовсе не холодно. я даже решила, что не буду выглядеть, как чмо, надела сиреневое винтажное платье и накрасилась.

2. поговорила с врачом. всё в норме. до больницы осталось 10 дней.

3. на выходных серёжа попросил написать колумниста. мне нравится готовить авторскую колонку, потому что это сложно. но я не люблю простых заданий вовсе.

4. поела. это тоже хорошая новость, потому что бывают дни, когда не хочется готовить, и я ничего не жру.

5. перечитывала "алису в стране чудес" и астрид лингдрен, "братьев львиное сердце". думаю о том, что хочу знать какой-нибудь северный язык.

5а. в посте понки узнала о книге Эдгара Ли Мастерса "Антология Спун-Ривер". нашла в инете. она настолько охеренная, что нужно будет рассказать о ней больше. когда дочитаю.

6. весь день слушала caribou и goldfrapp. от этого не столь погано воспринималось всё то, что я не напишу, раз пост о хорошем.

на этом я и хотела закончить. но самую хорошую новость принесли подписки вк прямщас:

7. том йорк записал альбом. а я не прощёлкала клювом, и успела его скачать с трекера. короче, у меня прошло ухо, и я знаю, под что буду засыпать ночью.

я даже щас слушать не буду. ещё почитаю, попробую сделать контрольную по какому-нибудь языку, заварю крепкий чай, выучу на ночь стих.

и только потом.

потом.

ах ах.

том йорк из таких людей, которые не подводят. как dead can dance. или - ммм... мэттью беллами. или женя гудзь. или йоунси. это абсолютно разные музыканты, но я уверена в том, что они никогда не записали и не запишут гавна.

так что сегодня хороший день)

очень жизненно, потому что последние полтора месяца я именно такой светофор. только что не дохлый. я постигла удивительное искусство печатать тексты в газету, лёжа на животе или на боку и используя только одну руку. я натренировалась запоминать дословно десятиминутный разговор с человеком, потому что диктофон с мобильника не пишет, а иного выхода нет.

я, ребята, чувствую себя сродни морскому головоногому зверю каракатице, когда передвигаюсь по квартире. какие-то вещи на костылях не сделаешь, например, снимать показания спрятанных в перекрестье труб счётчиков можно только полуползком.

и я не жаловалась. а пожалуюсь только сейчас - позавчера у меня снова заболело недолеченное ухо. в августе, когда я сломала ногу, мне было уже не до уха. и оно меня не беспокоило. отит решил залечь на дно.

а тут выбрался. болит не только ухо, но ещё и челюсть, и глаз.

хреново ваще. мне даже думать больно.