Под кат прячу, потому что там про смерть.
Нашли тело зоозащитницы Нади, задушенной, со связанными руками. В гараже у мужика, который работал таксистом. Он четыре года назад вышел из колонии, где сидел за изнасилование. Вот здесь видео Следственного комитета с его допроса.

Не знаю, что сказать ещё. Мы не были близко знакомы, но я знаю: Надя была хорошим человеком. В этом материале есть немного о ней. Когда я сломала ногу, Надя гуляла с собакой, которая тогда жила у меня.

И не знаю, что чувствовать. У Нади остались двое детей, питомник собак-маламутов. Бессилие, наверное, я чувствую. Ведь так не должно быть. Глупо говорить: «Я надеюсь, что этого урода надолго засадят». Но именно на это и надеюсь.

Эта осень для меня проходит под знаком вечной простуды. Осень — потому что сейчас погода тоже осенняя, хоть и декабрь. С сентября я успела один раз посидеть на больничном, неделю ходить на прогревания, взять несколько дней поработать из дома, потому что с таким насморком я не хочу идти в редакцию, а в остальные дни насморк поменьше, но никак не прекращается совсем. Вот и вчера вечером поняла, что заболеваю, утром хотела позвонить в редакцию, взять день, но смогла только написать смс.

Не люблю болеть, да ещё и под конец месяца, под конец года, но срочно нужно вылечиться полностью до четверга, потому что вечером у меня поезд) И доделать все дела.

Одно время я думала уйти из журналистики и заниматься только рекламой на фрилансе. Но достаточно быстро поняла, что не смогу, и каждый раз, когда делаю рекламу, нахожу этому подтверждение. Наверное, сами понимаете, почему:
— заказчик что-то хочет, но не может об этом сказать сразу;
— заказчик-то знает, что он хочет, но просит вас поговорить с его подчинённым, который всё объяснит, а тот вроде и всё объясняет, но не так;
— заказчик хочет, чтобы вы придумали за него, что он хочет;
— вы обо всём договорились, но заказчик увидел результат и понял, что он хочет что-то другое.

Меня бесит не то, что надо переделывать, не то, что нужно подстраиваться под заказчика — и в этом нет творчества Нет! Я не злюсь, когда переделываю, мне в принципе наплевать, о чём писать, творчества и так хватает) Но злят эти проблемы с коммуникацией, при которых переделки неизбежны.

Хотя если бы мне предложили заниматься рекламой не на фрилансе, а на постоянной основе и примерно за ту же сумму, которую я зарабатываю в редакции + хотя бы тысяч 10—15 сверху, я бы согласилась. Наверное. Но я сейчас про рекламу, а не про копирайтинг — вот эта сфера совсем не моё.

Иду сегодня на концерт к Свете Дементьевой — буду пить чай, слушать музыку, ещё и место концерта прекрасное. В воскресенье придёт в гости Алёна — тоже на чайную церемонию. А уже через неделю — в Москву)

А ведь я сегодня не попала на тренировку, да и домой пришла уже в полдевятого вечера. Потому что со мной случилось кое-что стрёмное.

Я должна была зайти домой, чтобы немного перекусить перед тренировкой, взять форму и сходить в душ, как раз на это были полчаса. Ехала на автобусе — у меня болела нога, после перелома она всегда плохо реагирует на погоду, я хромала и думала взять такси, но час пик, и все взвинтили цены. От остановки мне до дома идти минуты три, я отчаянно хромаю, день был сложным, и как-то на периферии я вижу, что за мной кто-то идёт в красной куртке, чуть ли не в меня врезается. Я подумала, что это такой же страждущий, хромой, уставший и не разбирающий дороги. Этот кто-то ещё и останавливался тогда, когда я останавливалась, и я уверилась, что человек, видимо, те же проблемы испытывает.

Подошла к дому, долго пыталась открыть домофон, потом поняла, что кнопка не работает, размагнитилась, наверное. Зашла в подъезд, слышу, что за мной кто-то заходит. И тут меня что-то кольнуло. Думаю, давай-ка я к ящикам подойду, почту посмотрю, я ведь не просто из робкого десятка, а из ссыкливой пятёрки) И всегда перестраховываюсь. Стою около ящиков, а мимо меня никто не проходит. Оборачиваюсь — а мужик в красной куртке стоит сантиметрах в пяти от меня, плотно придвигается и дышит мне в спину. Нормально так дышит. И глаза у него странные.

Тут-то я, конечно, совсем испугалась. И одновременно мне стало так обидно, что я вообще-то лучше бы о статье об обманутых дольщиках бы щас подумала, чем о том, что какой-то хрен, возможно, наркоман, а возможно, и что-то похуже, прилип к моей спине и в ухо мне дышит. Я даже помню, насколько мне обидно стало — настолько же, насколько и страшно.

И я громко сказала ему: «И чо, блять?»

И тут он отскочил от меня и побежал дальше в подъезд — вверх по лестнице. И я ещё думала сначала, что вдруг это сосед, которого я не знаю, а я так неадекватно себя веду, а потом ещё думала, что соседи не за спиной стоят обычно, а лифт вызывают, ключи из кармана достают — да всё делают соседи, которые возвращаются домой, кроме того, что он сделал. И тут я ещё кое-что поняла: что он ведь за мной шёл медленно-медленно, а в подъезд побежал очень резво.

Я всё это думала, пока так же резво выбегала из подъезда и бежала на другую сторону улицы. Прошла немного, посмотрела назад, и увидела, что по той стороне, откуда я прибежала, в моём направлении идёт красная куртка. У меня очень плохое зрение, и я не знаю, тот это был чел или нет, но я точно решила, что домой одна не пойду. Дошла до ближайшего кафе, села там в такое место, чтобы ни из одного окна не просматривалось, заказала чай и рис и написала Эндрю — попросила, когда он пойдёт с работы, зайти за мной в кафе.

Следующий час, пока не пришёл Эндрю, мне было достаточно страшно. Я же написала, что не самый смелый человек на свете. Не самый смелый ещё и потому, что два раза в жизни на меня пытались напасть — и один из этих раз как в этом самом подъезде, когда я была школьницей.

Мы с Эндрю шли домой, никого, похожего на того типа, рядом не было. Но я же ещё и не запомнила, как он выглядел, потому что я не запоминаю лица. До сих пор немного не по себе. Чувак был не особо сильным, хлюпиком, возможно, если бы он перешёл к каким-то действиям, я бы его и ушатала. Но я понятия не имею, что у него было на уме. А вдруг в кармане ножик? А я ведь на тренировку шла, перед этим два часа не курила и не собиралась столько же времени курить, так что даже зажигалку, которую обычно в кармане ношу, вместе с пачкой сигарет убрала в карман сумки.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Насыщенные выходные получились, давно такого не было. В субботу утром я проснулась в невероятную рань — восемь часов — чтобы уже в девять поехать с волонтёрами фонда «Старость в радость» поздравлять с Новым годом пожилых людей в дома престарелых. Ездили мы аж в Устюжну. Я не совсем волонтёр, за эту поездку мне платят — верней, платят не за поездку, а за то, что я помогаю делать газету для дедушек и бабушек, которые в этих домах живут. Но это совсем небольшие деньги, и я согласилась не ради них, а потому что давно хотела участвовать в волонтёрском движении, а помощь пожилым — это то, что мне отзывается достаточно сильно. И хотелось увидеть работу волонтёров изнутри.

Это, конечно, невероятно познавательно. Как собираются новогодние подарки? В домах престарелых, с которыми сотрудничает «Старость в радость», ставились ящики для писем Деду Морозу. Бабушки и дедушки могли попросить себе подарок на Новый год — от новых тапочек до смартфона. Эти письма собирают и передают волонтёрам. Они объявляют в Интернете акцию — любой человек может купить подарок из списка. Думаю, что курировать этот процесс суперволнительно, я бы сошла с ума, постоянно думая, вдруг кто-то из подопечных останется без подарка. Есть и общие подарки, которые дарят всем, и тем, кто не писал Деду Морозу, тоже.
Мы были в двух домах престарелых — до Устюжны ехать два часа, а потом ещё до дома в Ярцево ещё полчаса ехать. Ребята заказывают минивэн, но все в него не поместились, одна женщина ещё брала свою машину — она была полностью загружена подарками. Едут два гармониста — мужики лет около 65, они и стихи читают, и песни поют, то есть для ветеранов готов полноценный концерт. Есть Дед Мороз и Снегурочка, в костюмах, всё как полагается. Мы вместе пели «Смуглянку» и «Катюшу» — выходили большой компанией)

Все добровольцы — люди интересные, со мной в поездке были журналист, экскурсовод и переводчик — и это я ещё не со всеми поговорить успела, потому что дорогу тяжело переношу и пытаюсь спать.

Самым сложным для меня было провести почти весь день без еды. Утром я не могу завтракать сразу же после пробуждения, а выезжали мы рано, да и я, волнуясь, что опоздаю, пришла на место сбора с хорошим запасом времени. С собой нужно брать воду и какой-нибудь перекус — нас накормили в администрации устюженского дома престарелых, но это был чай, пирожки и конфеты. С собой я взяла ещё бургер, и его съела уже на обратной дороге, больше времени поесть не было: от Устюжны до Ярцева полчаса пути, но это жуткая дорога, которую не ремонтировали давно, мы подскакивали на каждом ухабе, там было не до еды.

В Че мы вернулись уже в четыре. Так что поесть я смогла уже дома — сделала пасту и котлеты, потому что от пирожковой диеты в животе было нехорошо. В следующий раз возьму с собой хотя бы бананы — не люблю их, но хотя бы это не пирожки. Ещё нужно одеваться легче — на мне был старый свитер, надела его из-за того, что он самый тёплый на свете. Но в свитере и в зимних сапогах я чуть не сдохла от жары) В машине жарко, в домах жарко, а на улице мы почти не были.

Я брала интервью у замечательной бабушки, ей 88 лет, у неё полностью ясный ум, только ходить ей уже тяжело. Больше пятидесяти лет она работала учителем математики в сельских школах.

Сегодня утром долго спала — до десяти) Могла бы и дольше, но мне нужно было уже к часу идти на лекцию детского писателя Олейникова. Я его не читала, только проглядела отзывы — и мне понравился графический роман про «Соню из седьмого буэээ», нужно обязательно скачать. Олейников приехал в Че на небольшой литературный фестиваль, я рада, что у нас с культурной жизнью всё хорошо, но на его лекции было совсем немного людей. Зато все в теме — все знают и любят детскую литературу, знают много современных имён) Я себе список в несколько страниц написала, что можно прочитать из современного) И радует, что сейчас книг для детей и подростков много, и много хороших — Олейников так рассказывал, что хотелось прямо на лекции всё скачать и начать читать.

Вышла довольная, вдохновлённая — это было не лишним, ведь сразу же после у меня были другие съёмки, я пошла в дом, который скоро снесут. Самый старый жилой дом в городе — вот здесь я рассказывала немного о нём. На прошлой неделе жильцы вышли с обращением к мэру с просьбой помочь с расселением. Износ у дома 84 %, он не попал в предыдущие программы расселения, потому что с расселением в Че, честно говоря, всегда творилось чёрт знает что. Дом на Труда разваливается и изнутри и снаружи, гниют перекрытия, отваливаются доски обшивки, из подвала лезут крысы, тараканы, блохи и клопы. А там всё ещё живут люди — и живут так уже давно, расселять дом решили только сейчас.

Очень много мыслей обо всём этом, сейчас даже сложно сформулировать и записать. Первая мысль — это, конечно, про привилегии. Я родилась и живу не в убитой деревяшке, мне повезло — а могло бы не повезти, как жителям дома. Не все это понимают, мы недавно с К. разговаривали, когда я ещё только собиралась идти снимать дом на Труда, и она говорит: «Я бы не смогла так жить, ну купили бы они себе другие квартиры, зачем жаловаться?» Охренеть как просто купить квартиру — при этом имеющуюся жиплощадь, вот в этом старом доме, они никогда не смогли бы продать. Кому он нужен? Пенсионерам и многодетным семьям квартиры покупать?
А ещё одна мысль — даже не моя, а Эндрю, он тоже в этом доме был. Мысль такая: вот очень модно у нас сейчас ностальгировать по старому городу, который мы не сохранили. А ведь весь Че до пятидесятых годов, до начала строительства металлургического завода, таким и был: из деревянных домов. Все каменные остались — и все они, кроме одного-двух, на Советском проспекте. А почти все деревяхи снесли — а если бы они остались, то все были бы такими, как дом на Труда. В Во старые дома историческую ценность имеют, да и там всё равно жгут. А в Че все деревяшки были как бараки(

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Грустная новость: одна из моих любимых групп, «Он Юн», они читают абстрактный хип-хоп, уходит в спячку на неопределённой срок, может быть, навсегда. Вова и Максим сосредоточатся на сольных проектах, а они мне как раз не заходят(

Хорошая новость: они делают прощальный концерт, и я туда еду.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра