Друзья, а кто-нибудь читал поздние романы или повести Крапивина? Честно говоря, я до позавчерашнего дня не читала ничего из того, что он написал после 1991 года. Ночью почему-то о нём вдруг вспомнила, решила погуглить — я, конечно, знала, что литературной плодовитости Командора позавидовал бы сам Стивен Кинг, но не знала, что он за последние 25 лет тоже немало сочинил повестей и романов.

За три дня я прочитала:
— «Бронзовый мальчик» (1992 год, формально — это продолжение «Мальчика со шпагой», очень понравилась книга),
— «Рыжее знамя упрямства» (2005 год, последняя часть трилогии об отряде «Эспада», совершенно не понравилась повесть, это очень затянутый эпилог к «Бронзовому мальчику»)
и
— «Тополята» (2010 год, я не знаю, как отнестись к этому роману, потому что он очень неровный и странный).

А что вы читали из позднего ВПК? Знаете ли эти книги, которые я назвала? Последняя книга, «Тополята», не понравилась мне большим количеством самоповторов. Один из главных героев... сбегает из лагеря, например. Непременно будут герои, которые в конце разъедутся по разным городам. И это книга — одна из самых жестких у Командора, там есть продажные чиновники, социальные службы, торгующие детьми, ну и над детьми там будут издеваться будь здоров (и над животными тоже!). Но всё это будет таким... «он пугает, а мне не страшно», и мне интересно было бы понять, в чём дело — Крапивин стал писать хуже или это просто я выросла из детских книг?

Задумалась ещё и о другом. В детстве Крапивин был одним из самых любимых авторов, я многие стихи из книг знала наизусть, так же мечтала о настоящих и верных друзьях. Но почему-то (и это для меня загадка до сих пор) не входила ни в какой из юношеских отрядов. Мой брат и Макс Пиппин ходили в «Россию» и пропадали там круглыми сутками, Пират, Хемуль и Фион — в «Исток», Марина — в «Набат». Даже в «Радуге», хотя это и не совсем отряд, были у меня знакомые. А я, восхищённая скаутской и вольной отрядной романтикой, как-то прошла мимо этого.

А зря, хотя что вспоминать о прошлом. Мне бы в подростковом возрасте не мешало найти настоящих вожатых, которые бы помогли вправить отсутствующие мозги на место. В седьмом классе я записалась в переплётный кружок, где тоже была своя атмосфера, мы там быстро все сдружились, ходили вместе гулять, и я там даже влюбилась впервые в жизни... в одиннадцатиклассника Саню, которому, конечно, говорить о своих чувствах не стала, всё-таки я не совсем лишилась мозгов. Потом, после переезда в другой район, я нашла еще один кружок с отрядной романтикой, ходила туда три месяца, но так и не стала своей, там была уже сложившаяся компания.

Эх. Затем я почему-то сделала попытку записаться в фольклорную студию, потому что там тоже был очень дружный коллектив, но потом подумала, что дружный коллектив вряд ли меня примет. И еще в одно общество, где писали стихи и читали стихи (и где я познакомилась с огромным количеством классных людей), а ещё ездили вместе в Хантаново и во Владимировку. Там мне нравилось всё, кроме стихов, поэтому я, как колобок, и оттуда укатилась, а прикатилась уже в секцию иностранной литературы, где было очень круто и где занимался даже Илья Перекопский, хотя мы с ним и не познакомились, но ИЛ — это всё-таки не скауты и не поездки в Хантаново, и не ночёвки на природе, и не чувство отрядного локтя, как у Крапивина в «Каравелле».

С другой стороны, иногда я думаю, что, быть может, это и к лучшему, что со мной не случилось такой настоящей компании, как бы ни было тяжело это признавать, я вряд ли могла бы считать себя хорошим и надёжным товарищем. Мне как-то грустно это писать, и я надеюсь, что всё не так. Кто знает, как бы всё сложилось, если бы я в юности научилась вязать морские узлы, ориентироваться в лесу и пить водку, пока воспитатели не видят. Если подумать трезво (и это уже не о водке, её я научилась пить и так, и это было одно из самых бесполезных умений в жизни), я человек, у которого в сердце есть тяга к романтике, а вот голова совершенно этой романтики лишена. Такое вот противоречие: когда я поехала в лагерь вожатой, мне хотелось верить и в отрядный круг, и в дружбу, но верить не получалось, и всё это казалось мне совсем детским и смешным. Моя подруга Ви с ума сходила по корабельной романтике, ходила под парусом, а я слушала её рассказы и не верила.

Так что, быть может, и к лучшему, что жизнь из книг Командора осталась только в книгах? Сложный вопрос.