С самых девяностых такого не было, и вот опять.
Мы живём на последнем этаже девятиэтажки, лестница заканчивается дополнительным подъёмом, и там «десятый этаж» — лифтовая. И вот приходим мы в пятницу вечером домой и слышим со стороны лифтовой громкий заливистый храп. Смотрим — а там два бомжа спят, а между ними бутылка бормотухи.

Утром в субботу я слышала их голоса на площадке и подумала, что они проспались и собираются идти. Не знаю, как мне к бездомным относиться — в последнее время интересует эта тема, и я много читаю статей, но одно дело — когда видишь бездомного на улице, другое — когда в своем подъезде. Я точно знаю, что против стигматизации таких людей, ну и не жмёт мне, что они решили у нас переночевать.

Но днём выяснилось, что они решили у нас в подъезде нормально так перекантоваться. В восемь вечера они снова лежали и спали. А ещё они решили справить малую нужду в наш мусоропровод — но то ли акелла промахнулся, то ли ржавый ковш мусоропровода подвёл. Посреди площадки — огромная вонючая лужа (уборщица уже вымыла, но с хрена ли она должна убирать за какими-то мужиками, времена, когда ссали в мусорку, остались в тех же девяностых.

Эндрю подняла на лестничный пролет к бомжам, разбудил их и велел уходить. Мужики оказались понятливыми — пусть он на них и голос не поднимал, и ни одного невежливого слова не сказал, они собрались и уехали вниз.

Ну а я продолжаю думать, как быть с бездомными. Не с проблемой в целом — а с такими обычными людьми. Ссать в подъезде нельзя никому, ни залетному бомжу, ни соседу, убрать, думаю, они бы не смогли, да и не стали бы (судя по всему, они выпили на двоих ещё одну бутылочку, и им было норм). Они и не совсем опустившиеся были, не удивлюсь, если у них есть и официальный дом.

Кстати, попасть в любой подъезд проще простого. Многие люди открывают домофонный замок всем. А ещё есть кодовые слова, «Почта», например.