Я отписалась от сообщества «Три хороших события» и написала умейл, что выхожу оттуда. К сожалению, в последние несколько вечеров я только садилась записать, что в этот день было поводом для радости, и начинала плакать. А сегодня особенно. Хотела написать пост, что чувствую сейчас, когда узнала о смерти человека, который был моим другом, но ничего не могу, в голове пусто.

Флешмоб про десятилетие я закончила на 2013 годе. И ещё тогда, когда писала, то подумала: как странно, совсем не могу вспомнить, что было 31 декабря. А сейчас вспомнила. Вспомнила утром, когда только увидела новость про смерть Сергея.
31 декабря 2013 я долго, часов до двух или до трёх, сидела в редакции. Идти мне было особенно некуда, и я переписывалась с Серёжей и с В. — они тоже сидели в своих редакциях, и им тоже было особенно незачем торопиться домой. И помню радость эгоиста — не одна я такая бесприютная, нас трое, и мы можем поболтать друг у друга в комментариях.
Снега тоже было совсем мало, стоял суровый ноль, и всё таяло. И новостей никаких не было, хотя мы и объясняли друг другу, что остались на работе, потому что дежурим по новостям. Это был такой род кокетства, потому что и так было понятно, почему мы там, каждый у себя, сидим.
А потом я пошла пить кофе с Ежом.

А через полгода В. разбил инсульт.

Осенью 2015 года мы с Серёжей перестали общаться — и я уже тогда знала, что это навсегда, больше мы не будем писать друг другу в личке смешные стихи и присылать картинки с лисами. Мы не поссорились в прямом смысле этого слова, просто закрыли общение насовсем. И я помню, почему. Сергей, как мне казалось, да и кажется до сих пор, в целом был человеком, которому не нужны друзья. Или нужны, но он их боится: сегодня откроет перед тобой всю душу, а завтра как-то особенно больно тебя подденет. Я не могла его осуждать — жизнь у него была намного сложней моей, и людям он не очень-то доверял, хотел доверять, но пугался и быстро закрывался: типа да и не друг ты мне, так, знакомый какой-то. И я это простить не могла.

Только не думала, что «не общаться никогда» в моём случае будет значить именно это. Я, конечно, продолжала читать его статьи, ведь он был одним из самых талантливых журналистов, которых я когда-нибудь читала. Он писал так, что спутать его стиль с чьим-то другим было нельзя. Он находил самые удивительные истории.

Так, как это может делать только самый одинокий человек на свете. Который может доверять только своим текстам, не людям.

Сейчас опять же есть те, кто пишет, что он много пил. Я не знаю, что было в последние годы. Но в то время, когда мы общались, Май не пил, записался в спортзал, деньги, которые раньше уходили на алкоголь, стал тратить на путешествия. И умер он в другой стране. В 2015 году мы виделись перед одной из поездок, и он сказал, что понял, что хочет увидеть мир, много лет ушли не на то. Тогда я и получила в подарок обложку на паспорт с лисой, но она так и осталась лежать где-то в коробках, которые собирались при переезде на новую квартиру.

Я сегодня утром вспоминала Мая. Мне очень рано нужно было ехать в поликлинику, а затем на работу, и в дороге я читала воспоминания питерского продюсера и музыканта Антона Сои про его друга Колю Михайлова, в прошлом — фронтмена «Бригадного подряда». Как Коля был абсолютно асоциален, дик, пьян, ну и талантлив без меры. Когда автобус уже подъехал к редакции, и я дочитывала последние строчки, то поняла, что Михайлов напоминает мне Мая. Не алкогольным угаром, конечно, Серёжу я никогда пьяным не видела, а всем остальным. И ещё я подумала, что перед Новым годом Май писал в своём канале в телеге, что уезжает в отпуск, а вернётся под Рождество. И что Рождество уже прошло, а ни одного поста в канале я так и не видела.

А потом я пришла в редакцию и после планёрки прочитала новость, что Сергей Май умер.

Вот так всё-таки и получилось у меня написать этот пост. Я долго думала, стоит ли его закрывать, но решила, что не буду.