В предыдущей записи, когда перечисляла всё то, что успела сделать в СПб, забыла о самом главном — я же дважды приходила (и приезжала) смотреть одно из самых удивительных зданий старого города — доходный дом Полежаева, «Каркассон-на-Песках» на углу Новгородской и Старорусской улиц. Обошла его вокруг, пофотографировала и даже была в парадной — но там, в отличие от дома снаружи, ничего примечательного.

До революции дом Полежаева был жильём для тех, кто побогаче, а при Советской власти там, конечно же, нарезали коммуналок — по 20 комнат в квартире. Об этом написано в Вики, подтверждается и отзывами на Яндексе от жильцов. Дом сейчас приходит в упадок — коммунальное жильё, ремонт, которого никогда не было, ветшает фасад, в доме, как пишут люди, живут тараканы, клопы, блохи и бог знает кто ещё. Но он всё ещё красив, возможно, теперь даже более притягателен — медленное разрушение всегда прекрасно само по себе, и руины влекут людей больше сохранившихся памятников истории. До руин полежаевскому дому далеко, и это, конечно, к лучшему. Но что будет дальше с домом — непонятно. Это огромный домина в полквартала, сейчас ругают здания-муравейники, но этот дом вполне себе тянет на один из первых муравейников города.

Именно здесь поселился Воланд в фильме Бортко — в Москве таких необычных домов не сохранилось, видимо, и тот самый дом Пигита недостаточно кинематографичен. Полежаевский дом в фильме я не помню, полюбила его не за киноисторию, просто однажды шла по городу, и он буквально выскочил на меня в лучах вечернего тревожного солнца перед дождём. Выскочил — это не метафора, он стоит на сломе улицы, подойти к нему можно только с трёх сторон, а с четвёртой его подпирает старая, тоже дореволюционная, промзона. Он немного в глубине квартала, несмотря на высоту, увидеть его сразу сложно, нужно именно подойти поближе — и вдруг он вырастает, большой, страшный, красивый.