В мае как-то всё сразу зацвело: и черёмуха, и яблони, и сирень, и ещё какие-то кусты (или даже деревья, они огромные для кустов). И тополиный пух начал падать. И одуванчики по всему городу.
Купила себе сегодня снова чай за косарь, вышла ночью с чашкой чая на балкон, а на улице соловей поёт. Как же круто, я никогда раньше так не чувствовала приход лета. Так сильно.

Из общения с психологом я вынесла одну важную и в общем-то простую вещь, даже банальную, но не для меня: чтобы делать то, что хочется, нужно понимать, что тебе приносит радость. Честно говоря, ни о какой радости я достаточно давно не задумывалась, а удовольствие — оно повсюду. Даже в том, чтобы ночью с балкона слушать, как поёт соловей и как портовые краны ворочают грузы. В том, чтобы почитать перед сном, чтобы вечером после работы идти по парку, нюхать сирень, фотографировать цветение яблонь, выбирать в мясной лавке кусок лопатки, а в молочном отделе — свежий разливной ягодный йогурт.

После разговора с психологом ко мне вернулось ощущение телесности, пусть пока и не до конца. Я где-то полгода жила в такой дикой запаре (а до этого — тоже в запаре, пусть и не в такой), что совершенно разучилась любить еду. Ела, потому что надо есть. Нужна полезная еда — значит, приготовлю себе рис с грибами и с овощами. Или булгур с грибами и овощами. Потушу мясо. Не нужна полезная еда или у меня нет на неё времени — куплю в магазине рядом с редакцией какой-нибудь заморозки и разогрею.

На прошлой неделе хотела приготовить фаршированные перцы. Случайно зашла в магазин по дороге домой из редакции и увидела, что там появились перцы настоящие — не раздутые безвкусные цветные с пластмассовым вкусом, а маленькие, тёмно-зелёные, сочные. Когда режешь их, все вокруг сразу поймут, что пахнет настоящим болгарским перцем, а не ерундой какой-то. Перцы тоненькие, в них фарш нужно закладывать чайной ложкой. Важно не перетушить — чтобы сок остался в них, а не только в подливе.

Почти получилось. Фарш в этом магазине всё-таки был так себе.

Вместо того, чтобы делать уборку, читаю прекрасную книгу «Формейшен» — про московских панков. Окаывается, я об этой книге читала у Пенки, но совершенно об этом забыла, а потом наткнулась на рек в телеграме у Горбачёва. Книга удивительная, я от неё в ужас прихожу: вот до сих пор не могу понять того, что при всей моей любви к панк-культуре, эта любовь какая-то неконкретная, со стороны наблюдателя. То есть мне это интересно, но я бы очень много думала перед тем, как идти на концерт, где музыканты друг с другом дерутся розочками. И скорее всего не пошла бы.

Немножко обо мне за последнее время, нужно куда-то записывать, а то потом забуду.
— На прошлых выходных съездила в Питер, прошла пешком от Лиговки до Академической, встретилась со многими, но список тех, с кем не встретилась, намного больше.
— Сходила в Питере на «Комсомольск» в Лендок Я очень надеюсь, что они станут дофига известными и крутыми, и я буду говорить, что была на одном из первых их больших концертов.
— Была на консультации у психолога. Думаю, что это было ценно и зарядило меня мыслями га следующие полгода.
— Вчера впервые прошла под железнодорожным мостом через Ягорбу. Плюс ещё одно место из стремительно редеющего списка мест в городе, где я никогда не была.
— Прочитала ещё одну книгу Стругацких.
— Два раза чуть не поссорилась с людьми, которые имеют отношение к моей работе. Но сдержалась и не погнала на них в переписке. Сдержалась из последних сил, потому что очень не люблю, когда люди начинают мне писать/говорить гадости, думая, что они настолько круты и имеют право учить жить. Но лучший вариант — просто забивать на таких людей и вычёркивать их из жизни.
— Посмотрела огромную документалку Дудя про Колыму, и она мне понравилась.
— Снова начала анализировать свои сны.

Впервые за два с половиной года сделала заказ на Али — часы и две футболки с логотипами любимой группы. А в воскресенье впервые за год сходила пошопиться (да, я покупала куртку зимой, но к апрелю у меня порвались все джинсы, осталась шерстяные клетчатые штаны, только пара-тройка футболок и две юбки, а я не готова так часто стирать вещи).

Чувствую себя в связи с этим потрясающе.
В соцсетях уже публиковала, что мне предлагал Али, когда я искала футболку с символикой:
— прохладный саксофон,
— футболку в моей крови,
— футболку лето музыка кошка,
— сопротивление меломана,
— забавные избиения,
— лапу собаки, кошки сердце.

«Сопротивление меломана» — это, блин, футболка с логотипом Muse) и это единственный вариант из предложенных, которому есть хоть какое-то объяснение.

И ещё что-то так хочется написать, раз у меня вечер наедине с собой и зелёным чаем с чабрецом, а ещё с красивой музыкой — на работе сейчас не до музыки, да и последние месяца три было не до неё, а без музыки меня плохо.

В инстаграме у Хугинса увидела, что у нас в Че открылась «Таверна Мо». Вряд ли я до неё доеду в ближайшее время, но меня радует, что больше стало разных интересных мест в городе. Одно время на каждом шагу были кафе, потом они стали одно за другим закрываться. А «Таверна Мо» ещё и открылась в жутких ебенях, и это особенно приятно, потому что сейчас в Че все кафе, бары и рестораны только в центре, ну и ещё парочка в моём старом районе, он тоже такой развитый и даже немного пафосный.
В последние пару лет всё стало немного подниматься, открываются новые заведения, интересные, с хорошим интерьером — и семейные, и хипстерские, и попроще. Я всегда-всегда много денег тратила на кафе, на впечатления, не обязательно гастрономические, но мне очень хорошо понятно, как ходить завтракать или ужинать в кафе, как сидеть за столиком в одиночку с хорошей книгой или ноутом. Я думаю, что и работать пошла уже на первом курсе, чтобы было, на что сидеть в «Феличите» или в «Кантате», хотя, конечно же, не только за этим, но в этом есть доля правды, во всяком случае, я никогда не отказывала себе хорошо погулять по городу, а потом прийти в кафе погреться.

И я немного ретроград — мне жаль, что позакрывались все кофейни и чайные с историей. Сейчас, как и везде, у нас популярен кофе на вынос, в стаканчиках. Одно время мне тоже нравилось идти со стаканчиком по улице, и я даже помню, как тяжело у нас прививалась эта культура. А потом кофе на вынос убил все кофейни) Остались какие-то заведения в торговых центрах, но я очень не люблю кафе в ТЦ, даже если речь идёт не о фудкортах.

А сейчас около моего дома открылась кофейня — нужно попробовать заглянуть туда как-нибудь после работы. Я расскажу сейчас про моё любимое место в городе, которого больше нет. Я никогда не думала, что буду жить почти напротив этого маленького двухэтажного деревянного здания. Но сейчас живу — а кофейня там закрылась(
Было такое очень тёплое лето в моей жизни. Сложно объяснить, в чём была его теплота. Вроде бы всё было, как обычно: скучная работа, скучная семейная жизнь. Но не совсем.
Я забрала у бабушки две длинные юбки, не знаю, кто их носил из моих родственников, юбки были такие секонд-стайл, как я всегда любила, почти бохо. Я купила в любимом секонде (конечно, его уже тоже больше нет) хипповатую сумку, и ходила с этой сумкой и в длинных юбках. Тем летом я нашла маленький книжный магазинчик, где продавали — да что там только не продавали! — всю зарубежную классику в тонких обложках. И я туда заходила пару раз в неделю и выходила с новой книгой. Почему-то в тот год я много слушала Башню Rowan, и мне очень нравилось быть такой — в странной одежде, с песнями Тикки в наушниках (многие из них я помню наизусть до сих пор, хотя прошло лет десять) идти по городу и обязательно, как только пойдёт дождь, заходить в эту кофейню и заказывать чайник зелёного чая и маленький чизкейк. Или драники — я до сих пор очень люблю драники со сметаной, хотя они никогда не получались у меня такими вкусными, как в том кафе. У меня был свой любимый столик — конечно же, в зале для курящих — и я выкуривала там по пять тонких длинных сигарет, читая книги.

И эти песни.

Ты помнишь тот отвязный дождь?
И с невеликого ума
мы отрывались под дождем,
все были в дружбе и любви
как это было хорошо,
теперь не будет.
Смешные люди.
Живут, как птицы, забот не зная,
стремятся в небо.
Смешные люди.
...
И дело даже и не в том,
что кто-то раньше, кто-то щас,
Я помню много разных губ
и дофигища чьих-то глаз
и геморроев
смешных героев.
С таким кагалом синагогу к сентябрю
Мы не построим.

Сейчас я слушаю не Тикки, а Passenger и Творожное озеро, да и читаю не Майринка, а Лимонова, но настроение у меня примерно такое же. Весна пришла, и мне снова нравится то, какая я есть. Я всё ещё люблю отвязные дожди) И хороший чай в тёплых местах.

Я сегодня наконец-то доделала одно дело, которое висело надо мной в редакции ещё до болезни. Но я никак не успевала его сделать, потому что или х.ячила до девяти вечера, или отсыпалась после х.яченья. Ну и тут, на больничном, нужно было сделать обязательно, а то уже неудобно было, как я сроки все затянула, но всю неделю не могла себя заставить. Ну ок, не неделю, но дня четыре точно, когда температура уже спала.

Дело-то было небольшое, часа на три максимум, а в итоге я его сегодня вообще за два сделала. Но и то еле-еле себя убедила, что пора, потому что я ещё и до этого пыталась, садилась за комп — и при одной мысли о работе слёзы начинали течь, мозг парализовывало, хотелось убежать и спрятаться. Конечно, это реакция на стресс последних рабочих месяцев, хорошо, что она как-то отступила. За время больничного у меня даже перестали дергаться глаз и нога)))

Пока у меня мысли такие: доработать максимум до июня. С лета уже закончить всё это дело, неважно, найду я к тому времени новую работу или нет. Если нет — готова работать официанткой, продавцом в книжном магазине, барменом или бариста, но закончить-таки с редакцией. Это очень грустно, потому что в душе я очень свою работу люблю, но выхода не вижу. Честно говоря, вообще не вижу себя в редакции(. Мне не нравится то, что сейчас происходит с нашей страницей ВК — как мы набирали подписчиков и как их удерживаем. Инстаграм у нас так никто и не ведет, и я тоже не веду( А про суды писать и про следствие мне уже надоело(

Есть ещё такая тема, что я сама отчасти виновата в сложившейся ситуации — что руководство не понимало, как меня плохо и тяжело. Андрей считает, что именно в этом проблема. Но я все эти месяцы не молчала — я говорила, и не раз, чо нагрузка очень большая, я не понимаю, как мне всё успеть, сил просто не хватает. Я приходила и говорила об этом — моя ли вина, что меня никто не слушал или не слышал?
Мне ещё немного страшно, ну я писала об этом, — что я могу потерять всех друзей, если уйду из редакции. Это иррациональный страх, он существует сам по себе: я очень боюсь, что Андрей меня разлюбит, а ребятам я перестану быть интересна. Страшно мне о этого панически.
Я себя несколько недель уговаривала, что не разлюбит, не бросят, не забудут, но ничего не получалось, страх оставался. Тогда я попробовала по-другому: да, всегда всё возможно, быть может, Андрей разлюбит, а ребята бросят. И что? Ради того, чтобы тебя любили и у тебя была бы компания, ты, Алёна, готова мириться с тем, с чем мириться не хочешь, и делать не то, что нравится?

И я подумала: а ведь и правда. Если меня разлюбят или забудут, ну да, это будет очень грустно и тяжело. Но ничего ведь не закончится в моей жизни. Как бы страшно это ни звучало, всегда будут и другие люди. Главное для меня — это я и мои мысли и чувства. И как-то стало спокойнее.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Утром я сижу в суде и слушаю, как она его убила. Я сама не знаю, почему решила пойти слушать это дело. Как-то бестолково начался суд — когда все зашли, судья уже сидела, и не было этого: «Прошу всех встать!». И судья забыла прочитать моё ходатайство о съёмке, как и нет меня здесь.

Вере чуть за сорок. У нее косичка-колосок, свитер в полоску, большие очки. Она маленького роста, говорит громко и чётко. На судах обычно все еле ворочают языком — а судья и прокурор частят так, что не успеваешь записывать. А у Веры голос хороший, она манерой говорить напоминает кого-то из моих знакомых. Ближе к концу я понимаю, кого напоминает, и холодею от ужаса.

Вера и Андрей жили вместе лет шесть. Как жили — ну как все живут. Об этом никто не говорит прямо, но и когда говорит мать Андрея, и когда муж лучшей подруги Веры, и когда она сама дает показания, я понимаю, что они имеют в виду именно это: у всех бывают и плохие, и хорошие дни. У каждой семьи. Только у Веры и Андрея плохие дни были чаще.
Андрей, как водится, пил. И не работал. Сначала то, что он не работает, Веру устраивало — от предыдущего мужчины у нее была маленькая дочь, и нужно было, чтобы с ребенком кто-то сидел, пока ей не дадут путевку в садик. Андрей к ребенку очень привязался, называл ее родной дочерью, много времени проводил, гуляя и играя с ребенком. У него было две дочери от двух предыдущих браков, но почему-то больше он полюбил приемную. Рабочая этика не позволяет мне называть имя ребенка, а придумывать ненастоящее я не хочу, поэтому пусть она будет просто дочь. Тем более, что и она звала Андрея папой.

Андрей и Вера часто ссорились. Он говорил ей, что давно ее не любит и выгнал бы из дома, если бы не дочь. Вера отвечала, что и она его не любит, и если бы не дочь, ушла бы. Иногда они ссорились из-за того, что Андрей не работает, и они вынуждены жить на маленькую зарплату посудомойки Веры и на то, что дают родители. Тогда Андрей мог ударить Веру. «Но он меня не лупил смертным боем!» — говорит она на суде. Вера терпела — у Андрея была квартира, которую ему отдала мать. У Веры не было ничего. Да и все мы не идеальны, правда же: Вера и сама иногда выпивала, у нее был еще один ребенок, старший сын, но она была лишена родительских прав, так как не занималась его воспитанием. Да и второй дочери больше времени уделял Андрей.

Однажды Андрей, Вера и Катя (ее лучшая подруга) утром собрались и распили пол-литра водки, дочь ушла в школу. Вера готовила блины, у всех было хорошее настроение. Катя ушла, Вера и Андрей поссорились, Андрей дал Вере пощечину и замахнулся для второго удара. Она выхватила из раскрытого ящика что-то и ударила этим Андрея. Этим чем-то оказался нож. А ударила она его в сердце.

Эта история не кажется мне чем-то, как можно грубо сказать, из жизни насекомых. Или просто пьяной потасовкой. По двум причинам, первая из которых — личная. Пока мать Андрея дает показания (она мне очень не нравится, кажется властной и авторитарной женщиной, и я не хочу ее слушать), открываю телефон. В телеграме мне приходит сообщение от брата: сегодня ночью умерла наша бабушка. Я слушаю дальше, зная, что сегодня я не вернусь в редакцию, а поеду к бабушке домой, а потом в морг, похороны, цветы, мама и тётя, взять маму за руку, поговорить с ней, перед этим все рабочие дела отдать другим, написать каждому, подождать ответа.
Между смертью бабушки и смертью никогда не увиденного мной Андрея нет ничего общего. Бабушка Женя умерла в 92 года, она долго и тяжело болела, мы знали, что это случится рано или поздно. Бабушка Женя никогда не пила водку, всю жизнь работала, у неё была любящая семья. Но что-то во мне меняется, и я начинаю внимательнее слушать мать Андрея. Всё равно мне не выйти до объявления перерыва. О том, как она не любила Веру, о том, как жалела, что Андрей с ней связался, о том, что Андрей начал пить и у него случались эпилептические припадки. О том, что она даже не знала, что Андрей не работает — он говорил ей, что шабашит грузчиком.

И вторая причина. Собственно, из-за этого я и пошла на суд. То, что случилось между Верой и Андреем, тянуло бы на 111-ю — причинение тяжких телесных, повлекших смерть потерпевшего. Он ее ударил, она защищалась, под руку попался нож, все дела. Но после удара в грудь Вера не вызвала скорую. Андрей, по ее словам, упал, потом поднялся, положил спортивки в стиралку и лег в кровать. Все это время, как она говорит, он ругал ее матом. Потом начал хрипеть.
И тогда она не вызвала скорую.
Потом в квартире погас свет. Вера вышла на площадку, увидела соседа, который тоже пошёл посмотреть, в чём дело. Он посмотрел щиток, сказал, что проблема с кабелем и попросил принести сухую зубную щетку. Потом долго ковырялся в щитке и восстановил электричество. Он слышал хрипение из квартиры, но решил, что пьяный Андрей спит и храпит.
Вера говорила на суде, что пыталась вызвать скорую после удара ножом, но у нее дрожали руки. Но соседу она тоже ни о чём не сказала и не попросила его позвонить в 112 или 03.
А потом она пришла в квартиру, увидела, что Андрей не дышит, позвонила подруге Кате (она живет по соседству и быстро пришла к ней). И только тогда они вызвали скорую и полицию. Прошло около 40 минут с момента удара. А нож Вера на всякий случай вымыла.

На суде читали показания дочери: «Сейчас я живу с бабушкой. Я знаю, что это потому, что мама убила папу. Не знаю, жалею ли мне маму. Но я хочу, чтобы мы снова жили бы вместе всей семьей».

Я не знаю, жалею ли я Веру. Самым диким в её рассказе мне показалось, что они с Катей и Андреем пили водку с утра. А диким было вовсе не это, а то, о чём раз за разом спрашивала у неё судья: почему вы не ушли, когда он начал вас бить? почему он пил, не работал, а вы с ним жили? почему вы не могли уйти к матери, снять комнату? почему вы оставались с этим человеком?
А Вера отвечала: «Потому что мы не жили плохо. Потому что не все время он дрался. Потому что было много хорошего. Потому что он любил дочь». Потому что мы были семьей.

Судья права. Это — самое страшное.
Судят Веру за убийство. Приговор объявят в понедельник. Это строгач, без вариантов. И это её первая судимость.

В редакции с каждым днём всё адовей и адовей, или просто я уже совсем на нуле. На позапрошлой неделе я болела и три дня работала из дома, поэтому на прошлой взяла себе целых три дня дежурства, чтобы разгрузить ребят, которые дежурили, пока меня не было. Если коротко, то дежурный редактор — это тот, который последним уходит с корабля, когда всё готово, всё сдано и свёрстано, то есть в восемь, в девять или даже в десять вечера. Как повезёт. Когда нас много, то получается по одному дежурству в неделю, и это не так тяжело, но сейчас Марина уволилась, ТА в отпуске... В пятницу я пришла домой и легла спать, сама не помню как. Мне звонила Таня, наверное, хотела предложить вечером куда-нибудь сходить, но я с ужасом посмотрела на телефон... и не взяла трубку, потому что не было сил даже объяснять, почему я сегодня не самая лучшая тусовщица.

А в понедельник, вчера, выяснилось, что на этой неделе ТА из отпуска всё ещё не выйдет (а она уже месяц отсутствует), и всё опять по новой. И у всех полный ад, так ещё и дежурства, и ИВ болеет... Дежурила ещё и вчера, пришла домой в девять вечера. Сегодня хоть трава не расти, а уйду в шесть!

С поиском работы всё очень плохо( Опять повторяется история позапрошлого года — то ли я резюме плохо составляю, то ли я никому не нужна. При этом нет никакой финансовой подушки, чтобы уходить, есть только кредит. Как всё это тяжело — зависть есть ужасное чувство, но иногда ловлю себя на том, что завидую людям, которые могут увольняться в никуда, потому что они могут хотя бы месяц-два прожить, не очень существенно теряя в качестве жизни, пока ищут новую работу. А ни я, ни Эндрю не можем(

Сегодня приснился сон про одного знакомого, с которым мы когда-то очень хорошо общались, потом просто по-приятельски здоровались и иногда переписывались парой-тройкой слов, а теперь вот из-за определённых разногласий, в которых никто не виноват, разошлись. Несколько раз мне хотелось написать этому знакомому, поговорить, объяснить что-то, но я не могу этого сделать, это совершенно бессмысленно, и от этого особенно грустно.

Несколько раз я хотела вообще отписаться от человека, была так зла, что думала: вот встречу его на улице и перейду на другую сторону. Тут же. Перебегу через дорогу на красный, но не поздороваюсь. Весьма глупое поведение, но определенные действия человека меня выбешивают. И речь идёт вовсе не о том, что он делает что-то плохое. А о том, что иногда даже с очень хорошими людьми мы оказываемся по разные стороны чего-либо. И никто не готов сделать первый шаг к пониманию.

Мы можем быть друзьями детства, например, а потом, например, случится война. Или один встанет за красных, а второй — за белых. Один — за Путина, второй — за Навального. Взрослая жизнь она такая штука. И ты думаешь, что тебя никогда это не коснётся, а оно рядом с тобой. Всегда. Делиться такими мыслями мне совершенно не с кем, поэтому я пишу в дайри. Вот Ёж, например, сказала бы: «Нужно привыкнуть к тому, что мы теряем друзей и приятелей. Это плата за то..» И я спросила бы: «За что?» А Ёж ответила бы: «За всё».
А может, она так никогда не сказала бы. Я не буду даже пытаться.

И мне приснилось, что этот знакомый позвонил и предложил сняться для какого-то проекта. Я согласилась, пришла к нему в гости обсудить детали, и он сказал: «Давно хотелось поговорить. Ты же понимаешь, что своим участием в проекте только навредишь себе. И ты соглашаешься?» Я сказала: «Да, соглашаюсь». И во сне мы проговорили ещё несколько часов.

Я проснулась и поняла, что этого не случится. Рано или поздно я всё равно забаню этого человека в соцсетях. Рано или поздно он оскорбит лично меня, а не только моих друзей. Рано или поздно — и хорошо, если мы лично не встретимся ещё долго. Потому что я перейду на другую сторону улицы, перебегу на красный свет. Потому что я тоже виновата перед этим человеком, и сказать мне нечего. Потому что я не хочу разговаривать.

Я не буду закрывать эту запись. Мне странно, что я переживаю, что лишилась даже не близкого друга, а просто неплохого старого знакомого. Которого можно встретить на остановке, на выходе из вагона поезда, в столовке — и просто широко улыбнуться и сказать: «Привет!» Да, взрослая жизнь уже давно оказалась какой-то подставой.

Понравилась статья Андрея про образование. (ссылка на источник)

Взрослые негодуют на детей и тех, кто придумал Интернет: школьники обленились, не хотят штудировать книги и пособия, а вместо этого за каждым ответом лезут в поисковик. Вот мы в свое время!.. Но стоит ли отцам вновь ополчаться на детей?

О пользе зубной пасты

Среди последних новостей самого разного пошиба многих моих знакомых почему-то заинтересовала информация от «Яндекса», который обнародовал самые необычные запросы к поисковику от школьников, которые использовали Интернет при подготовке к урокам. Новость была топовой, и неудивительно: новости читают родители.

Юные пользователи (а также их родители, помогающие чадам с домашним заданием) искали информацию об «истории хлеба для начальной школы» и «тексте про ежа по карточке по русскому языку»; узнавали, как «нарисовать мимолетное виденье», «соединить скрепками ноги у лошадки из картона», «подобрать тезисы о пользе зубной пасты».

За год поисковик насчитал 130 млн запросов, связанных с учебой.

Отчего-то многие взрослые воспринимают тесное общение детей с Интернетом при подготовке к урокам как зло. Кроме тех, разумеется, кто сам, будучи родителем и желая поскорее расквитаться с «домашкой» своего ребенка, вбивает в поиск «сивка бурка иллюстрации к сказке 3 класс» или «рождение пуговицы окружающий мир».

Родители сетуют, что в наше время дети совершенно не умеют пользоваться печатными пособиями, ходить в библиотеку, искать информацию в словарях, как делали когда-то мы. Теперь ребенку достаточно постучать по клавиатуре или поработать с гаджетом — и вот оно, готовое решение.

Неправда и криводушие, содержащиеся в подобных заявлениях, и побудили меня взяться за перо.

читать дальше
В журнале «Ералаш»

Начнем с того, что я сам покривил душой: за перо я, разумеется, не взялся, а сел за клавиатуру. И с помощью поисковика узнал для начала, что такое диаграмма Эйлера — Венна (зачем это мне, расскажу ниже). Я не пошел для этого в библиотеку, хотя делал это раньше и сейчас даже имею читательский билет.

А многие бы взрослые на моем месте презрели Интернет и взялись бы за справочник? Но наши дети, мы считаем, должны, невзирая на неумолимый прогресс, пройти все круги ада (библиотека — не ад, это значение переносное), которые в свое время прошли мы. Не выглядит ли это двуличием?

Далее. Родители жалуются, что в Интернете дети ищут не информацию по предмету, а готовое решение того или иного задания, то есть банально списывают.

Действительно, еще одно исследование «Яндекса» показало, что больше половины школьников ищут в интернете готовое домашнее задание. Но!

После анализа поисковых запросов детей, интересующихся домашним заданием, и тех, кто не интересуется, выяснилось, что последних учеба не волнует вообще. И пускай поиск готового ответа выглядит как списывание, на самом деле именно такие дети лучше учатся и более мотивированы. А вот остальные вообще не ищут ответы на вопросы: им, судя по поисковым запросам, подавай романтику, кино или спорт.

И к слову, проблема списывания разве только теперь родилась? Не думаю, судя по километрам пленки из старого доброго «Ералаша», снятым именно на эту тему.

Все о бане

Вообще, о том, помогает Сеть в учебе или мешает, написано немало толковых статей. Просто, судя по всему, мало кто из родителей их читал. Но мы не будем здесь заниматься педагогикой, а просто сравним кое-что.

В одной из лекций автора Ольги Громовой по развитию информационной грамотности учащихся был описан алгоритм поиска информации шестиклассниками в школьной библиотеке. Библиотекарь задавала детям наводящие вопросы в духе «знаешь ли ты, что значит это слово», «как будешь выяснять» и так далее, пока кое-какие сведения не прояснялись. Выяснив значение слова, пытались понять, в каких книгах или статьях может быть более подробная информация об этом предмете.

Выглядит здорово: поиск не менее интересен, чем сама находка.

Но вот этот же автор попытался поискать со школьниками информацию в Интернете. Выбрали тему «все о бане» и вбили в поисковик слово «баня». Далее цитата: «В числе первых двадцати ссылок из ста получили восемь сайтов с информацией о продаже рубленых бань, два стихотворения о бане, статью о влиянии сауны на здоровье, рекомендации, как правильно париться и какие веники использовать, шесть реклам различных банных комплексов, статью «Как самому построить русскую баню», ссылку на словарь В. Даля (на пословицу о бане) и еще статью с названием «Кто про что, а вшивый про баню».

И здесь ребята поняли многое: что такое неточный поисковый запрос, что такое схема-кластер, как правильно составлять кластер на интересующую тему и вывести в итоге целый план исследования темы.

Мир не станет прежним

И вот, наверное, новость для многих взрослых, уверенных в том, что Интернет только на то и способен, что отуплять подрастающее поколение. В ЕГЭ по информатике уже много лет содержатся задачи, связанные с построением запросов для поисковых систем и в целом с работой поисковиков.

В частности, принцип отбора информации по поисковым запросам школьники изучают по диаграмме Эйлера — Венна, представленной, на секундочку, в учебнике математики Петерсона для третьего класса. Для третьего класса начальной школы!

В фантастических романах Аркадия и Бориса Стругацких описывается БВИ (Большой всепланетный информаторий) — некий прообраз современного Интернета. Сегодня работа с ним кажется забавной: задаешь запрос и ждешь несколько часов, чтобы получить одну-единственную справку. Ни тебе миллиона ссылок, ни реклам банных комплексов.

Не исключено, что когда-нибудь мировые правительства отрегулируют Интернет до платформы БВИ — многое на это намекает. Но в любом случае нам придется смириться с тем, что нашим детям жить в другом мире, который никогда не станет прежним.

Круг их знаний станет другим, да что там — круг профессий станет другим, и лучше, если к этой жизни они будут подготовлены. А лодырей во все времена хватало.

Андрей Савин